: Unsplash
Какой прок от биткойнов, если нельзя ими похвастаться? Я не могу носить биткойны на шее или на запястье. Я не могу повесить их на стену. И поскольку биткойны в высокой степени делимые и взаимозаменяемые, они плохие объекты для коллекционирования. Я не могу собрать полную коллекцию биткойнов или впечатлить кого-либо историей о выдающейся роли того или иного биткойна в истории или о том, чем от отличается от других.
Эти ограничения – одна из причин, почему Биткойн – особенное средство сбережения.
Мы обычно думаем, что золото дорогое, потому что люди ценят ювелирные изделия из него, что произведения искусства ценятся за их красоту, место в истории или как наследие их творца. Люди коллекционируют старые монеты, потому что считают их красивыми или увлекательными и потому что ими движет инстинктивное стремление собирать то, что редкое и в том или ином смысле содержательное.
Кажется, что ценность всему этому придают эстетические, исторические и культурные характеристики, а также человеческая склонность к коллекционированию. Но биткойн, на первый взгляд, такими качествами не обладает. Биткойны также не поддерживаются правительствами или центральными банками, которые могли бы создавать спрос на них, как они это делают с обычными деньгами. К тому же биткойны не приносят доход, как акции.
Если не благодаря этим качествам, институтам или доходности, то как биткойны смогли стать такими ценными? Может, это просто большой пузырь, который неизбежно лопнет?
В настоящей статье я, во-первых, аргументирую – в значительной степени соглашаясь с теорией денежных пузырей Молдбага, – что, хотя Биткойн действительно пребывает в большом спекулятивном пузыре, пузырь этот устойчивый.
А во-вторых, я покажу, что, вопреки тому, как мы обычно рассуждаем, вышеупомянутые объекты – золото, произведения искусства, коллекционные предметы – также по большей части обязаны своей стоимостью пузырям.
Биткойн особенный только в том, что представляет собой крайний случай того же механизма пузырей.
Хотя цену оригинальных произведений искусства, коллекционных вин и золота в значительной степени можно объяснить таким механизмом раздувания пузырей, эти объекты также имеют определённую потребительскую ценность. Ценность Биткойна, с другой стороны, – это один лишь пузырь. Тот же принцип применим и к другим криптовалютам, таким как эфир.
Содержание:
Меновая стоимость
Распространённый ответ на вопрос о том, что придаёт Биткойну его стоимость, апеллирует к его качествам как средства обмена. Биткойн позволяет обмениваться стоимостью – воплощённой в самой криптовалюте – между кем угодно, быстро, дёшево и безопасно, без участия третьих сторон. И хотя сегодня транзакции биткойна не такие дешёвые и быстрее, как раньше, что-то в этом ответе есть.
С другой стороны, нельзя сказать, что биткойн сегодня реально часто используется как средство обмена. И хотя не совсем ясно, как одно связано с другим, по-видимому, это очень ограниченное на сегодняшний день использование в качестве средства обмена вряд ли оправдывает его текущую высокую стоимость.
Совсем другое дело, если рассмотреть обещание будущего использования как средства обмена. Если удастся решить технические проблемы, связанные с масштабированием Биткойна, чтобы стали возможными более частые, быстрые и дешёвые, но по-прежнему безопасные платежи, его стоимость может стать ещё выше. Такая возможность большей будущей стоимости может оправдывать текущую высокую стоимость.
Хотя в этом что-то есть, это всё же не доказывает, что именно функция Биткойна как средства обмена выступает источником его ценности. Проблема в том, что для того чтобы вообще использоваться как средство обмена, Биткойн уже должен иметь ценность. Нечто не имеющее ценности не может использоваться как средство обмена. Только благодаря спекуляции о его будущей стоимости Биткойну удалось совершить скачок от не имеющего ценности к ценному, чтобы использоваться как средство обмена.
С другой стороны, если сам Биткойн неспособен допустить намного большее число транзакций, возможно, удастся построить быструю, дешёвую и безопасную платёжную систему (или комбинацию таких систем) поверх его блокчейна. Транзакции в этой системе будут происходить без обмена биткойнами. Вместо этого Биткойн будет использоваться как фоновая система взаимозачётов.
Однако в этом случае в обычных повседневных транзакциях в качестве средства обмена будут использоваться не биткойны. Надстроенные технологии и институты образуют собственную платёжную систему, тогда так сами биткойны будут редко пересылаться.
Тем не менее в этом сценарии, когда Биткойн не будет слишком востребован как средство обмена, он всё равно будет очень ценным. Или, скорее, он должен быть очень ценным, чтобы его блокчейн и, как следствие, надстроенные над ним платёжные системы вообще были безопасными и биткойн мог использоваться в базовой системе взаимозачётов.
Обратная причинно-следственная связь
Таким образом, все наши попытки объяснить ценность биткойна потерпели неудачу. Биткойн не обладает свойствами, объясняющими ценность традиционных средств сбережения, таких как золото, оригинальные произведения искусства, изысканные вина или коллекционные предметы, и его использование как средства обмена или как уровня взаимозачётов, стоящего за платёжной системой, зависит от наличия у него ценности.
Я считаю, что мы не можем объяснить происхождение ценности Биткойна, потому что, рассуждая о функции таких объектов, как золото, произведения искусства, изысканные вина, коллекционные предметы или биткойн, как средств сбережения, мы путаем причину и следствие.
Конечно, золото блестящее и долговечное, произведения искусства красивые и содержательные, старые монеты связаны с историей человечества, и т. д. Но в конечном счёте золото не ценное потому, что мы используем его в ювелирных изделиях. Мы используем золото в ювелирных изделиях потому, что оно ценное. Золото становится интересным в качестве украшения, потому что позволяет нам похвастаться перед другими или даже перед собой.
А фундаментальная причина, почему Биткойн сейчас ценный, в том, что люди считают, что он будет ещё более ценным в будущем.
Культура имеет значение
Мы обычно путаем причину и следствие, потому что в случае традиционных средств сбережения, таких как золото, произведения искусства или изысканные вина, этот причинно-следственный механизм скрыт под социальными, культурными, эстетическими и эпистемическими нормами, ценностями и практиками, которые сопровождают, объясняют и поэтому, как кажется, оправдывают ценность актива.
Например, очень маловероятно, что рисунок вашей пятилетней дочери когда-либо будет оценён в $100 млн. Ему не хватает эстетических и исторических свойств, которые бы впечатляли или вдохновляли людей. Искусствоведы не будут писать о нём каталоги, статьи и книги, музеи не включат его в свои экспозиции, а историки искусства не будут пытаться поместить его в исторический контекст.
С другой стороны, хорошая фотокопия Рембрандта может иметь многие эстетические качества оригинала, но никогда не уйдёт на рынке больше чем за пару сотен долларов. Ей недостаёт исторических свойств и редкости оригинала, что делает её безнадёжным кандидатом на удовлетворение нашей склонности коллекционировать. Точно так же вино из супермаркета может быть на вкус не хуже, чем «Шеваль блан» 1947 г., но у него нет его истории и редкости, а также лирических описаний, которыми эксперты пытаются передать его предполагаемые внутренние качества.
Спекуляция имеет ещё большее значение
Но хотя эти качества, возможно, были важны в приобретении подобными объектами изначальной ценности, большую часть своей рыночной стоимости они получили благодаря спекулятивному механизму: люди ценят их, потому что в этом контексте культурных, социальных и эстетических норм, ценностей и практик они ожидают, что другие будут ценить их в будущем. Так эти объекты сохраняют (и обычно наращивают) стоимость, и люди могут продать их или выставить на показ, чтобы обратить эту стоимость себе на пользу. Именно благодаря такому спекулятивному механизму цены на эти объекты намного выше, чем было бы исходя из одной лишь их потребительской ценности.
Чтобы проиллюстрировать этот принцип, представьте, каким был бы эффект на рыночную цену оригинальных произведений искусства, если бы приняли закон о том, что после смерти его следующего владельца произведение должно быть уничтожено. В таком случае текущий и следующий владельцы всё ещё получат непосредственную полезную ценность произведения (кроме успокаивающего знания, что они оставят что-то своим потомкам), но оно перестанет выступать средством сбережения. Это кардинальным образом подорвёт вышеописанный механизм ценообразования и приведёт к резкому обвалу цены.
Или представьте, что вам нельзя показывать произведения искусства или украшения другим или даже сообщать, что вы ими владеете. Вы по-прежнему можете свободно покупать произведения искусства и украшения на анонимных рынках и наслаждаться ими дома, но не можете ими хвастаться. Это также кардинально подорвёт вышеописанный механизм ценообразования и приведёт к резкому обвалу цены.
Таким образом, хотя богатый культурный контекст таких средств сбережения, как золото, произведения искусства, изысканные вина и т. д.., был важным условием становления этих объектов ценными, основной фактор их функционирования как средств сбережения – спекулятивный. Они ценные сейчас, потому что люди ожидают, что они будут ценными в будущем. Но этот спекулятивный механизм становится не слишком ясным из-за этих сложных социальных, культурных, эстетических и эпистемических норм, ценностей и практик, которые, на первый взгляд, объясняют и оправдывают ценность объекта.
Рационализация ценности
Да, эксперты воспевают превосходные качества «Шеваль блан» 1947 г. или звучание скрипки Страдивари, но, возможно, в действительности мы имеем здесь дело с проекцией и рационализацией.
Люди проецируют высокую рыночную стоимость этих объектов на сами объекты, наделяя их предполагаемыми превосходными эстетическими качествами. Они делают это, потому что нам нужны хорошие истории, хорошие причины, чтобы объяснить или, скорее, рационализировать высокую стоимость этих объектов, которой они на самом деле в значительной части обязаны спекуляции.
По этой же причине результаты исследований и слепых тестов, где эксперты не могут отличить якобы лучшие дорогие вина от других или звук Страдивари от других скрипок, так мало влияют на цены, которые платят за эти объекты.
Можно сказать, что такие ревностные исследования и хитроумные эксперименты упускают из виду главное. Людям нужно верить в истории и описания предполагаемых превосходных качеств, объясняющие высокую стоимость этих товаров, даже если есть хорошие эмпирические причины считать, что эти описания и объяснения ложные. Страдивари не звучит лучше, чем качественные новые скрипки. Но если признать это или даже искренне рассматривать это как утверждение, требующее эмпирической проверки, это сведёт всё на нет и обнажит механизм спекуляции, который всё это время был ответственен за высокую стоимость.
Глубоко странным аспектом здесь является то, что элемент притворства, присущий подобным общим культурным контекстам, помогает поддерживать высокую стоимость этих объектов, скрывая механизм, который на самом деле ответственен за большую часть этой стоимости, – спекуляцию.
Люди должны воспринимать истории и описания всерьёз и буквально, но в то же время они не могут поступать так, как они поступали бы, если бы действительно воспринимали их всерьёз и буквально: в таком случае им, например, нужно быть открытыми к возможности фальсификации, как с якобы лучшим звуком скрипок Страдивари.
Кажется, будто все, кто вовлечён в эти контексты, без труда поддерживают на удивление деликатный баланс серьёзности и несерьёзности. И только аутсайдеры – такие как ревностные исследователи – время от времени пытаются его нарушить
Красота притворства
Хотя может показаться, что предыдущие абзацы критикуют происходящее в подобных практиках и убеждениях, в них нет ничего обязательно неправильного или заслуживающего порицания. Стремление принимать их, следовать и предаваться им, формировать и поддерживать окружающие их нормы и ритуалы такое же человечное и нормальное, как стремление коллекционировать редкие и содержательные предметы или порыв рациональных людей радоваться, когда «их» футбольная команда выигрывает, и плакать, когда проигрывает. Во всех этих случаях присутствует элемент притворства, полусознательный выбор не анализировать всё это до последнего.
И напротив, те же люди, которые способны приостановить своё неверие, предаваясь этим практикам, будут совершенно серьёзными и рациональными, когда речь идёт о фактичности другого аспекта: если предполагаемое вино «Шеваль блан» 1947 г. или скрипка Страдивари окажутся подделкой, то сразу лишатся всей своей ценности. Когда речь идёт об этом аспекте, люди действительно воспринимают всё буквально и всерьёз.
И это совершенно разумно, если осознать, что для коллекционирования и спекулятивного механизма редкость и оригинальность – важнейшие свойства, тогда как явно превосходные эстетические качества – не обязательно.
Так что неудивительно, что в торговле произведениями искусства провенанс – хронология владения, хранения или местонахождения произведения – играет похожую роль, как блокчейн в биткойне: доказывает подлинность объекта через историческую цепочку владения.
Чистая ценность
Биткойн, в противоположность описанным выше объектам, примечателен тем, что существует практически без этих контекстов упрочившихся культурных, социальных и эстетических норм, ценностей и практик.
Биткойн – чистейшее воплощение спекулятивного механизма, раздувающего пузыри и ответственного за функцию средства сбережения. Люди покупают биткойны не потому, что были написаны целые книги о красоте какой-то конкретной монеты, или чтобы похвастаться им в клубе, но потому, что думают, что он – любой из них – будет более ценным в будущем.
Поэтому Биткойн показывает, что для того, чтобы объект сберегал высокую стоимость, недостаточно и даже необязательно, чтобы он обладал – или чтобы предполагалось, что он обладает – определёнными ценимыми свойствами, как в случае изысканных вин, произведений искусства и т. д. Стоимость биткойна – результат чистой спекуляции. Это всего лишь пузырь. Ему не нужно даже делать вид, что его стоимость объясняется каким-то его неотъемлемым свойством.
Надо признать, что это немного преувеличенное заявление. В истории Биткойна были эстетические, культурные и идеологические факторы, которые, возможно, мотивировали некоторых людей его покупать. Некоторые восхищались красотой задумки Биткойна или были очарованы тем, как он работает, и поэтому хотели купить его, чтобы попробовать или чтобы самостоятельно его изучить. Или, возможно, они ценили Биткойн, потому что видели, что он движет политическими изменениями, с которыми они согласны, или прониклись человечностью его обещания позволить всем напрямую обмениваться стоимостью с кем угодно в мире. В таких случаях люди могли покупать биткойны больше для того, чтобы запустить эти процессы, чем для того, чтобы получить личную выгоду.
Для того чтобы Биткойн изначально набрал обороты, такой более широкий контекст мотиваций, помимо спекуляции, вполне мог быть важным, по крайней мере в том смысле, что без этого спекуляция о его будущей стоимости вполне могла быть недостаточно оптимистичной.
Также возможно, что в будущем вокруг биткойна разовьётся более богатый контекст культурных, эстетических, социальных и других норм, ценностей и практик. Быть может, кто-то придумает способ, как можно стильно выставлять напоказ биткойны по примеру золотой цепочки.
Или, возможно, несмотря на общую и существенную взаимозаменяемость, некоторые биткойны (или их части) станут более ценными, чем другие, из-за какой-то уникальной характеристики. Возможно, люди будут платить, например, пять биткойнов за один биткойн из одного из ранних блоков Сатоши. Но, опять же, делимость может это усложнить, так как биткойны из блоков Сатоши могли делиться на миллиарды частей, так что они вряд ли редкие. Кроме того, даже если биткойны из ранних блоков каким-то образом смогут стать коллекционными объектами, это всё равно не объяснит ценность всех других монет в обращении.
Устойчивые пузыри
Я утверждал, что функция средства сбережения, ответственная за ценность объектов помимо чистой полезности, – это механизм, раздувающий пузыри. Это механизм, посредством которого люди придают объектам ценность, ожидая, что другие будут по-прежнему ценить их в будущем. И я утверждал, что такая ценность, вызванная пузырями, отвечает за большую часть стоимости таких активов, как золото, произведения искусства, изысканные вина, коллекционные предметы, – но особенно биткойна.
Но разве пузыри не лопаются? И если биткойн – чистейшее воплощение этого пузыря, не означает ли это, что его стоимость лишь пузырь, который в любой момент может лопнуть?
Нет. Не все пузыри лопаются. К примеру, сохраняющаяся высокая стоимость объектов, которые мы здесь обсуждали, – золота, произведений искусства, изысканных вин, коллекционных предметов – свидетельствует о том, что пузыри средств сбережения могут быть долговечными, что они не обязательно нестабильные и обречены лопнуть.
И что касается биткойна, да, математически верно, что его стоимость не может бесконечно расти такими темпами. В мире просто нет столько стоимости, чтобы десятилетиями поддерживать такой темп роста. Но хотя замедление роста стоимости может означать конец биткойна как спекулятивного актива с высоким риском и высоким вознаграждением, оно не означает конец стоимости самого актива.
Этим биткойн фундаментально отличается от пирамиды. Тогда как пирамида не может долго продержаться, если перестанет присоединяться достаточно новых пользователей, чтобы выплачивать доход и выводимые средства существующим пользователям, биткойн, по крайней мере теоретически, может продолжать жизнь, когда его рост закончится. При этом он может превратиться в стабильное средство сбережения с небольшим ростом.
Такая стабильность цены, кстати, также увеличит его привлекательность как средства обмена. Но даже если он никогда не будет широко использоваться как средство обмена, биткойн всё равно может продолжать существовать как чистейшая форма средства сбережения, какую когда-либо видел мир, как нечто ценное единственно потому, что люди ожидают, что оно по-прежнему будет ценным в будущем.
Конечно, с другой стороны, если люди – по какой-либо причине – перестанут ожидать, что биткойн будет иметь ценность в будущем, то он лишится ценности сегодня.
Пузырь Биткойна не обязательно лопнет, но это возможно.
Вы всегда можете поблагодарить переводчика за проделанную работу: BTC: 3ECjCH5tPoyDCqHGCXfiiiLZQ3tVGzCSxB ETH: 0xf45a9988c71363b717E48645A412D1eDa0342e7E
Источник: bitnovosti.com
