Простыми словами о деятельности цетральных банков.Банк Англии. Европейский центральный банк. Федеральная резервная система. Банк Японии. Вероятно, вы слышали эти названия, если хоть как-то интересовались финансовыми новостями в последние десять лет. Образ, который при этом может складываться в воображении, — это мужчины в костюмах, сидящие за круглым столом и обсуждающие скучные вопросы.
Вот такие примерно картины могла бы предложить моя фантазия.
Одно фото — это кадр из «Голодных игр 2», другое — деловой завтрак совета управляющих ЕЦБ. (Угадаете, где что?)
Как и мир после финансового кризиса 2007–2008, «Голодные игры» — это постапокалиптическая антиутопия, в которой районы сражаются насмерть за сохранение контроля. Впрочем, сегодня речь скорее не об эмоциональных выводах и ярких метафорах, а о том, чтобы простыми словами рассказать о центральных банках. Так что давайте к этому и переходить.
Содержание:
Что делают центральные банки?
В двух словах, центробанки контролируют денежную массу в экономике. К примеру, Европейский центральный банк контролирует денежную массу экономики еврозоны, которая состоит из 19 стран.
Многие просто не знают, чем занимаются центробанки — во многом потому, что это кажется довольно скучной темой, если только вы не вовлечены каким-то образом в финансовые рынки. Это может быть и довольно сложным для понимания. Но роль центральных банков в экономике жизненно важна, поскольку их целевые показатели и решения, которые принимаются для их достижения, оказывают различное влияние и на экономику, и непосредственно на ваш карман.
Как правило, центробанки преследуют три цели:
Ценовая стабильность связана с тем, насколько дорожает или обесценивается валюта, а также тесно связана с последней целью в списке. Если курс валюты по отношению к другим валютам сильно падает, это может иметь инфляционные последствия. С другой стороны, если валюта сильно дорожает, это может привести к дефляционным эффектам в экономике.
Почему так?
Отчасти это связано с тем, что называется совокупным спросом. Стоящая за этим термином математика такова:
Совокупный спрос = потребление + инвестиции + государственные расходы + (экспорт — импорт)
Рост курса валюты удешевляет импорт, но совокупный спрос при этом может снизиться — этот фактор необходимо учитывать. (И обратная ситуация, если курс валюты падает.)
Целенаправленно манипулировать валютным курсом центральные банки обычно не пытаются. Однако они ориентируются на целевой показатель инфляции, рассчитывая его на основе индекса потребительских цен (ИПЦ). И на мой взгляд, у этого подхода есть множество недостатков.
Центральные банки смотрят на ИПЦ как барометр ценовой стабильности, игнорируя при этом цены на активы, которые, возможно, оказывают куда более негативный распределительный эффект на расходы людей. Например, цены на жилье в условиях низких ставок взлетают до небес.
Почему?
Если процентная ставка снижается, банковские займы становятся дешевле.
Центральные банки исходят из того, что правильной политикой для стимулирования экономики во время спада является снижение процентных ставок и увеличение ликвидности в экономике за счет увеличения доступности банковских займов и облегчения потока кредитных средств. Это достигается с помощью так называемого количественного смягчения, одного из доступных им инструментов в операциях на открытом рынке, который они используют, чтобы попытаться восстановить экономику.
Я уже писал о проблемах с количественным смягчением в этой статье. Центробанки полагают, что, увеличивая или уменьшая объем кредита в экономике, они могут влиять на инфляцию ИПЦ — на увеличение или снижение уровня цен на товары, входящие в потребительскую корзину. В упомянутой статье я как раз объясняю, почему с этой предпосылкой явно есть проблемы.
Управляющие центральными банками исходят из того, что инфляция должна удерживаться в целевом диапазоне 1–3% (формально измеряемом на уровне +/- 2%). Но когда средство становится целью, оно перестает быть хорошим средством!
Давайте посмотрим, на что, вероятно, обращают внимание центральные банки, обосновывая свои решения о снижении ставок.
Это диаграмма спроса и предложения, показывающая взаимосвязь между экономическими благами и предпочтениями в отношении ликвидности.
IS = Interest-savings (проценты – сбережения).
LM = рынок заемных средств.
Предполагается, что с увеличением денежной массы процентные ставки будут падать, а национальный доход — расти. Хотя это может быть так, в какой-то момент это начинает создавать проблемы.
Когда мы приближаемся к номинальной ставке ноль процентов (называемой также нулевым пределом), мы обнаруживаем, что прежние варианты воздействия центральных банков исчерпаны. Тогда они оказываются вынуждены использовать более широкие возможности (такие как количественное смягчение), поскольку потребители попадают в так называемую ловушку ликвидности.
Вследствие низких процентных ставок люди накапливают в качестве сбережений наличные средства, а не покупают облигации в надежде, что процентные ставки скоро вырастут.
Уровень личных сбережений в Японии отражает эту механику в действии.
В Японии процентная ставка оставалась отрицательной с 2016 года, притом что уровень инфляции также оставался стагнирующим. Это происходит несмотря на то, что Банк Японии резко увеличил денежную массу и использовал даже более нетрадиционные методы в сравнении с другими центробанками в попытках увеличить инфляцию, чтобы получить возможность повысить процентную ставку и вернуть ситуацию ближе к нормальному руслу.
Примером их более чем неконвенциональных методов увеличения рынка заемных средств является скупка торгуемых на внутреннем рынке ETF, в которых они на сегодняшний день являются крупнейшим владельцем с долей более 80%.
Еще один аспект, который центробанки не принимают во внимание, — это то, как потребитель будет реагировать на рост цен на активы за счет «удешевления» заимствований. Если возрастет стоимость покупки или аренды жилья, то возможности потребителей к тому, чтобы тратить деньги в экономике, сократятся, что будет сдерживать инфляцию.
Чем плохи низкие процентные ставки
Вместе с этим возникает еще одна проблема: низкие процентные ставки способствуют снижению производительности. Когда получить капитал под низкие (и даже отрицательные) процентные ставки настолько легко — особенно в Европе, — мы фактически просто кормим то, что в действительности должно быть мертво.
В Европе компании с меньшей вероятностью пойдут за финансированием на рынки капитала, чем в США. Вместо этого они идут в банки. А банки зарабатывают на выдаче кредитов. Если они могут предоставить кредиты платежеспособным компаниям, то кого волнует, что эти компании на самом деле не в состоянии ничего улучшить? Банки делают деньги.
Проблема в том, что зарплаты не растут. Да и чистая выгода для экономики в целом, скорее всего, будет очень небольшой, не считая разве что предотвращения неизбежного — как в случае непредвиденных экстремальных потрясений, таких как пандемия коронавируса.
По прогнозу S&P, уровень корпоративных дефолтов в Европе в этом году должен вырасти с 3,5% до 8,5%. Александра Димитриевич, главный руководитель отдела исследований S&P Global, считает, что с учетом рекордного числа компаний, получивших предупреждения о понижении рейтинга, — 37% компаний и 30% банков — и снижения качества выдаваемых кредитов, доля дефолтов будет расти:
«Треть компаний со спекулятивным уровнем в Европе имеют рейтинг B- или ниже, что на 10 процентных пунктов выше, чем до пандемии. Вот почему мы ожидаем практически удвоения количества дефолтов».
Следствием низких ставок становится система негативного отбора тех, в чью пользу имеет смысл распределять капитал. И это создает некоторый порочный круг, в котором мусорные компании продолжают существовать и препятствуют распределению капитала в инновационные предприятия, которые действительно могли бы способствовать экономическому росту.
Вернемся к тому, что делают центральные банки
Давайте возьмем для примера Федеральную резервную систему США, поскольку она является наиболее значимым центральным банком в мире. Как на самом деле они принимают решения?
Есть двенадцать членов с правом голоса: семь из Совета управляющих ФРС и пять из других банков Федерального резерва. Президент Федерального резервного банка Нью-Йорка всегда имеет место в совете, в то время как у остальные четыре места с правом голоса получает один президент от группы и сменяется ежегодно. Всего групп четыре: Бостон, Филадельфия и Ричмонд; Кливленд и Чикаго; Атланта, Сент-Луис и Даллас; Миннеаполис, Канзас-Сити и Сан-Франциско. По ссылке выше можно посмотреть актуальный состав комитета.
По закону Комитет ФРС по операциям на открытом рынке (FOMC) должен собираться не менее четырех раз в год, но после мирового финансового кризиса 2008 г. это происходит примерно вдвое чаще с целью более тщательного контроля и корректировки денежно-кредитной политики.
Члены с правом голоса предлагают вниманию друг друга свои прогнозы и, по сути, решают, на каком уровне установить ставку по федеральным фондам, целевой диапазон процентов, которые банки взимают друг с друга по краткосрочным ссудам. После согласования решения (некоторые члены могут голосовать против, но решение принимается простым большинством) они направляют в нью-йоркское бюро ФРС указание провести согласованную операцию на открытом рынке, которая включает в себя покупку и продажу ценных бумаг для достижения желаемой цели.
ФРС реализует двойной мандат: поддержание стабильности цен и контроль уровня безработицы (как описано выше, но как правило, они не вмешиваются явным образом в валютный рынок, как это делает ряд других центробанков). За этим двойным мандатом следуют и другие долгосрочные цели. В частности, так выглядит пересмотренное заявление ФРС (англ., PDF) относительно их долгосрочной стратегии.
И вот на этом утверждении оттуда я бы хотел ненадолго остановиться:
«Комитет стремится как можно более четко разъяснить общественности свои решения в отношении денежно-кредитной политики».
Если бы это было так, у меня не было бы повода писать эту статью! Механизм, который, по их словам, должен быть хорошо понятен публике, совершенно определенно ей непонятен. Центральные банки явно не справляются с этой частью своей работы. И вместо того, чтобы это признать и изменить свои бесполезные политики, они (в лучшем случае) пишут бессмысленные псевдоакадемические статьи вроде этой (англ., PDF).
Очевидно, что центральные банки понятия не имеют, как коммуницировать с широкой публикой. Основные проблемы их подхода, на мой взгляд, таковы: 1) тема сообщения (денежно-кредитная политика) скучна, 2) представители крайне слабы в коммуникациях с общественностью и 3) никто не верит ни сообщению, ни этим представителям.
Или это всего лишь дымовая завеса и на самом деле центробанки полностью устраивает уровень (не)понимания их денежно-кредитной политики в обществе?
«Хорошо, что народ не понимает нашей банковской и денежно-кредитной системы, иначе, я думаю, революция произошла бы еще до завтрашнего утра», — Генри Форд.
А ведь решения центробанков самым непосредственным образом влияют на уровень нашего с вами благосостояния — в большинстве случаев намного существеннее, чем широко тиражируемые общеполитические изменения и законодательные инициативы.
Как центральные банки увеличивают денежную массу?
Выше я упоминал, что нью-йоркское бюро ФРС проводит операции на открытом рынке. Что именно это означает?
Что ж, чтобы увеличить денежную массу, должен быть механизм, посредством которого ФРС может направить создаваемые деньги в экономику, верно? Они делают это через покупку казначейских облигаций у первичных дилеров (коммерческих банков), что обеспечивает тем ликвидность для выдачи кредитов и ведения бизнеса в соответствии с запросами потребителя. Избыток наличных средств также может быть использован. Они делают это до тех пор, пока не будет достигнут целевой диапазон по федеральным фондам.
Проблема в том, что этот механизм имеет тенденцию провоцировать оседание средств в финансовых активах, вместо того чтобы питать реальную экономику. Расхожая фраза о том, что «акции идут только вверх» — следствие именно этого эффекта.
Отдел торговых операций нью-йоркского ФРС может делать и обратное. Чтобы повысить ставку федеральных фондов, они продают казначейские облигации на открытом рынке, сокращая таким образом ликвидность.
Поскольку диапазон ставки федеральных фондов является ключевой ставкой, это влияет на все остальные ставки по займам и кредитам. Поэтому это такой важный для финансовых рынков показатель. А поскольку доллар является главной мировой валютой (я рассказывал о его значимости в этой статье), любой анализ и торговые идеи, как правило, начинаются с политики ФРС и поведения доллара США.
Все центробанки равны, но некоторые равнее
Я здесь строил свой рассказ преимущественно на примере ФРС, потому что в новом мире после мирового финансового кризиса 2008 года практически все центральные банки преследуют одни и те же цели примерно одними методами, и ФРС является основным институтом, за действиями которого следят участники глобального рынка.
В завершение я хотел бы еще раз подчеркнуть, что в большинстве случаев именно эти институты в первую очередь влияют на ваше благосостояние. Не правительство. И обществу в целом явно нужно уделять больше внимания действиям центральных банков и пониманию того, как их решения затрагивают (чаще всего со знаком «минус») интересы простых людей.
Источник: bitnovosti.com